О том, почему социализм не может быть «рыночным»

Харпал Брар, выступление в октябре 2014 года в Пекине на конференции Академии Социальных Наук КНР)

На ХХ съезде КПСС, состоявшемся в 1956 году, были сделаны первые шаги по пути ревизионизма под руководством Хрущева, пришедшего к власти после смерти Сталина в 1953 году. На этом конгрессе под предлогом "борьбы с культом личности» Хрущев в своем «секретном докладе», начал оскорбительную атаку на Сталина, заявив, что практика его руководства стала "серьезным тормозом на пути развития советского общества».

Правда в том, что Сталин вел советский народ в течение трех десятилетий невероятных трудностей и эпохальных достижений против всех внутренних и внешних врагов в героической борьбе за социалистическое строительство, чтобы защитить и укрепить первую в мире социалистическую страну социализма. Венцом этой борьбы стала победа в Великой Отечественной войне против немецких империалистических фашистских полчищ. Все это время Сталин не щадя сил вел борьбу против всех оппортунистических извращений марксизма-ленинизма. Нападая на Сталина на ХХ съезде партии, Хрущев атаковал идею диктатуры пролетариата и основные положения марксизма-ленинизма, сея семена для реставрации капитализма.

Период между ХХ и ХХII съездами КПСС стал временем зарождения и развития ревизионизма. К XXII-му съезду партии в 1961 году, хрущевский ревизионизм был в состоянии обеспечить включение его ошибочных положений в новую программу, одобренную на этом съезде, и принятие курса на мирный переход к социализму. В новой программе было заявлено (а), что диктатура пролетариата "уже перестала быть необходимой в СССР" и что "государство, которое возникло как государство диктатуры пролетариата, в новом, современном этапе, становится общенародным государством", и (б) что "в результате победы социализма в СССР и укрепления единства советского общества, Коммунистическая партия рабочего класса стала авангардом советского народа, партией всего народа.”

Предлагаемое исследование покажет, как эти предложения напрямую привели к реставрации капитализма и последующему распаду Советского Союза.

Мирный переход

На ХХ-м съезде КПСС Хрущев поднял вопрос о «мирном переходе» к социализму под тем предлогом, что в международной обстановке произошли "радикальные изменения", позволяющие осуществить переход от капитализма к социализму "парламентским путем", т.е. путем завоевания пролетариатом стабильного большинства в парламенте, что позволит ему захватить государственную власть и мирно перейти к тому, чтобы разбить буржуазную государственную машину.

Это полностью противоречит наиболее фундаментальным принципам марксизма-ленинизма. Ленин настаивал на том, что: «Только негодяи или дурачки могут думать, что пролетариат сначала должен завоевать большинство при голосованиях, производимых под гнетом буржуазии, под гнетом наемного рабства, а потом должен завоевывать власть. Это верх тупоумия или лицемерия, это - замена классовой борьбы и революции голосованиями при старом строе, при старой власти» Защита парламентского пути, говорил Ленин, это «чистейший и пошлейший оппортунизм, отречение от революции на деле при признании ее на словах».

Марксизм-ленинизм учит, а практика подтверждает, что правящие классы никогда не отказываются от власти добровольно. Даже в периоды кризисов старые режимы не падают сами, их необходимо свергать. Можно было бы подумать, что этот универсальный закон классовой борьбы был очевиден. Поэтому В. И. Ленин неоднократно подчеркивал неизбежность "гражданской войны, без которой не обходилась еще ни одна великая революция в истории, без которой не мыслил себе перехода от капитализма к социализму ни один серьезный марксист".

В условиях империализма, невиданного милитаризма, удушения угнетенных наций и яростной борьбы между империалистическими странами за передел мира «всякое допущение мысли о мирном подчинении капиталистов воле большинства эксплуатируемых, о мирном, реформистском переходе к социализму является не только крайним мещанским тупоумием, но и прямым обманом рабочих, подкрашиванием капиталистического наемного рабства, сокрытием правды. Правда эта состоит в том, что буржуазия, самая просвещенная и демократическая, уже сейчас не останавливается ни перед каким обманом и преступлением, перед избиением миллионов рабочих и крестьян для спасения частной собственности на средства производства. Только насильственное свержение буржуазии, конфискация ее собственности, разрушение всего буржуазного государственного аппарата снизу доверху, парламентского, судебного, военного, бюрократического, административного, муниципального и проч., вплоть до поголовного изгнания или интернирования эксплуататоров наиболее опасных и упорных, установление над ними строгого надзора для борьбы с неизбежными попытками сопротивления и реставрации капиталистического рабства, только подобные меры в состоянии обеспечить действительное подчинение всего класса эксплуататоров”.

В своей статье "Проблемы войны и стратегии", следуя марксистско-ленинской теории и опыту китайской революции, Мао Цзэдун тоже высказался по этому вопросу: «Опыт классовой борьбы в эпоху империализма показывает, что рабочий класс и трудящиеся массы могут победить вооруженную буржуазию и помещиков только с помощью винтовки; в этом смысле можно сказать, что перестроить мир можно только с помощью винтовки».

В то время, когда небольшая группа империалистических стран, особенно американский империализм, содержит сотни военных баз за рубежом; когда только американский империализм у тратит на военные расходы сумму, превышающую совокупные военные расходы остальной части мира; когда сотни тысяч солдат империалистических армий оккупируют чужие земли и ведут захватнические войны, убивая миллионы невинных людей; когда империализм в союзе с диктаторскими и средневековыми режимами, собирает все силы, чтобы подавить национально-освободительную и революционно-пролетарскую борьбу - в этих обстоятельствах говорить о мирном, парламентском пути к социализму, как хрущевские ревизионисты и наши доморощенные ревизионисты из Коммунистической партии Великобритании (КПБ) - это доказательство открытого отказа от пролетарской революции.

Марксисты-ленинцы всегда признавали необходимость для пролетариата участвовать в парламентской борьбе (с учетом соответствующих условий) с целью использования парламентской трибуны для разоблачения гнилой реакционной сущности буржуазного строя и буржуазного парламентаризма, а не для распространения иллюзий относительно "мирного перехода к социализму".

Общенародное государство

Ревизионистская программа, одобренная в 1961 году, была призвана заменить концепцию диктатуры пролетариата концепцией общенародного государства.

Этот тезис имел целью полное разоружение советского пролетариата. Даже новичок в марксизме знает, что государство является инструментом классового господства, инструментом для обеспечения диктатуры одного класса над другим. Пролетариат использует свое государство для сдерживания своих противников, и пролетариат нуждается в своем собственном государстве - диктатуре пролетариата – в течение «целого исторического периода, отделяющего капитализм от «общества без классов», от коммунизма». Функцией такого государства является осуществление «экспроприации экспроприаторов», подавление неизбежного сопротивления бывших эксплуататоров и их попыток реставрировать эксплуататорский строй, а также организация экономической жизни общества, то есть подготовка условий для перехода общества от низшей к высшей стадии коммунизма. Хрущевцы, однако, утверждали, что только путем замены диктатуры пролетариата "общенародным государством" может углубить демократию до "подлинной демократии для всего народа".

Поскольку демократия – это форма государства, то она всегда носит классовый характер. Не существует такого явления как бесклассовая демократия – «демократия всего народа». Как учит Ленин: «Демократия для гигантского большинства народа и подавление силой, т.е. исключение из демократии, эксплуататоров, угнетателей народа, - вот каково видоизменение демократии при переходе от капитализма к коммунизму».

Таким образом, умаление роли диктатуры пролетариата не является ступенью в расширении демократии на пути к коммунизму, а служит инструментом для сокращения демократии для масс, одновременно расширяя права и возможности привилегированных слоев советского общества, тем самым прокладывая дорогу к реставрации капитализма.

Партия всего народа

На ХХ съезде Хрущев атаковал пролетарский характер коммунистической партии, объявив его замену на «партию всего народа».

Однако политическая партия является орудием классовой борьбы. Никакая политическая партия не может «освободиться» от своего классового характера. Партия пролетариата – это партия наиболее передовых представителей рабочего класса, призванная выполнить историческую миссию пролетариата - привести общество к высшей стадии коммунизма через диктатуру пролетариата; это организованный авангард рабочего класса.

Ложный аргумент, использовавшийся хрущевцами в пользу «партии для всего народа», состоял в том, что все граждане СССР были едины в своем стремлении построить социализм. Как такое было возможно в стране с продолжавшейся классовой борьбой? Истинная цель идеи хрущевцев о «партии всего народа» состояла в том, чтобы изменить пролетарский характер КПСС, лишить пролетариат настоящего пролетарского руководства и преобразовать партию в ревизионистскую, такую, которая могла бы служить силам, заинтересованным в реставрации капитализма в Советском Союзе.

Мирное сосуществование

На ХХ съезде клика хрущевцев-ренегатов, стремясь выслужиться перед империализмом, начала отход от ленинской политики мирного сосуществования. Во имя мирного сосуществования она заменила пролетарский интернационализм международным классовым сотрудничеством и выступала за политику "всестороннего сотрудничества" между социализмом и империализмом, открывая шлюзы для империалистического проникновения в социалистические страны и содействуя империалистическим планам США по "мирной эволюции" социалистических стран в «хорошие» буржуазные республики.

Поскольку социализм не победил во всех странах сразу, социалистические страны обязаны существовать наряду с капиталистическими странами и, следовательно, должны проводить политику мирного сосуществования в отношении таких стран.

Такая политика, однако, не может исключить понимание следующих положений:

Во-первых, социалистическое государство не может избежать противостояния с империализмом, даже придерживаясь миролюбивого внешнеполитического курса, так как империализм будет использовать любую возможность, чтобы противостоять социалистическому государству вплоть до его уничтожения.

Во-вторых, только в борьбе между империалистическими странами и социалистическим государством и в многократных испытаниях на прочность Советское государство может обеспечить себе право жить в мире с империалистическими государствами.

В-третьих, к различным странам капиталистического мира должны применяться различные критерии. Это требует установления более тесных отношений между Советским государством и странами, угнетаемыми империализмом.

В-четвертых, мирное сосуществование - политика, которую будет осуществлять находящийся у власти пролетариат по отношению к странам с различными социальными системами, но она не равна общей сумме социалистической внешней политики, фундаментальным основным принципом которой должен быть пролетарский интернационализм.

В-пятых, для угнетенных классов и народов невозможно мирно сосуществовать с классами и нациями угнетателей. Капитализм и социализм – это две диаметрально противоположные системы. Отрицая непримиримое противоречие между социалистической и капиталистической системами, хрущевцы, в конечном итоге, не могли не закончить тем, что превратили мирное сосуществование между этими двумя системами во «всестороннее сотрудничество» не только социалистических государств, но даже пролетариата и угнетенных всех стран с империализмом, игнорируя мнение Ленина о том, что «в союзе с революционерами передовых стран и со всеми угнетенными народами против всяких и всех империалистов - такова внешняя политика пролетариата».

Навязывая социалистическим странам извращенное толкование мирного сосуществования, хрущевцы превратили СССР из очага мировой революции в опорный пункт для капитуляции перед империалистическими требованиями. Такая политика не могла не ослабить также пролетарские и национально-освободительные движения.

Хрущевский ревизионизм и война

Отсюда следует, что в вопросе войны и мира хрущевский ревизионизм пошел по стопам ренегата - Второго социалистического Интернационала.

После Второй мировой войны США превратились в сильнейшую империалистическую державу и с тех пор стремятся к мировому господству, подавляя национально-освободительные движения и сужая границы социализма.

Хрущев однако хвалил Эйзенхауэра, империалистического лидера, как человека, который разделяет «искреннее стремление к миру так же, как и мы». Речь идет о том самом Эйзенхауэре, который организовал свержение Патриса Лумумбы в Конго, вызвавшее продолжающуюся и по сей день бойню миллионов конголезцев. Затем Хрущев нахваливал Кеннеди как политика даже ещё более подходящего, чем Эйзенхауэр, для того, чтобы взять на себя бремя поддержания мира во всем мире. «Кеннеди, - заявил Хрущев, - «показал заботу о сохранении мира». Поэтому было вполне естественно ожидать от него «создания надежных условий для мирной жизни и созидательного труда на земле» .

Выступая против ленинского тезиса о том, что империализм невозможно устранить без войны, хрущевский ревизионизм следовал противоположной точке зрения. Но хрущевское руководство пошло ещё дальше, обратившись к ядерному фетишизму и ядерному шантажу в качестве теоретической основы и руководящего принципа своей политики по вопросу о войне и мире, а также по ряду смежных вопросов. Дело дошло до того, что было высказано положение, что с появлением ядерного оружия различие между справедливыми и несправедливыми войнами якобы устарело. Следуя далее этой теории, хрущевцы провозгласили, что мир во всем мире может быть защищен при условии сотрудничества между Советским Союзом и американским империализмом.

«Мы (СССР и США) - самые сильные страны в мире, и если мы объединим свои усилия для мира, то войне не бывать. Тогда, если сумасшедший захочет войны, нам достаточно будет погрозить ему пальцем, чтобы его отвадить» . Хрущев сделал эти заявления тогда, когда американский империализм только что завершил геноцидную войну против народа Кореи и был занят активизацией своей не менее геноцидной агрессивной войны против вьетнамского народа. Следуя этой ренегатской политике, хрущевцы пытались противостоять пролетарским революционным и антиимпериалистическим национально-освободительным войнам и даже вставали на сторону империализма, чтобы потушить искры революции в Азии, Африке и Латинской Америке. Например, они не поддержали в течение длительного времени национально-освободительную войну алжирского народа. Победу алжирской революции, однако, они поспешили приписать своей капитулянтской политике!

Другой жертвой этой политики стала Республика Конго. 13 июля 1960 года, СССР, наряду с США, проголосовали за резолюцию Совета безопасности о направлении войск ООН в Конго. В результате вступления в войну США миллионы конголезцев были убиты. До сих пор Конго не может оправиться от этого предательства.

Хрущевцы презирали революционную борьбу колониальных народов и отрицали ее значение для борьбы пролетариата на Западе за его социальное освобождение, хотя, согласно марксизму-ленинизму: «Колониальные страны являются основным тылом империализма. Революционизирование этого тыла не может не подорвать империализма не только в том смысле, что империализм будет оставлен без тыла, но и в том смысле, что революционизирование Востока должно дать решающий толчок к обострению революционного кризиса на Западе»

Конечно, американский империализм предсказуемо отказался играть в эти игры. В ответ на это хрущевцы вместо признания ошибочности своих теорий, вместо того, чтобы их решительно отбросить, поочередно занимались ядерным авантюризмом и полной капитуляцией перед империализмом США, как, например, во время кубинского ракетного кризиса.

Демонтаж социализма в Советском Союзе

Хрущевцы не ограничились выхолащиванием марксистско-ленинской политической теории. Самым главным для них было проложить путь для реставрации капитализма в Советском Союзе путем демонтажа его социалистической экономики. В империалистической борьбе против советского социализма важную роль сыграл один экономический аргумент, а именно: что без рынка невозможно иметь эффективную экономику. И далее, что, поскольку социализм стремится к уничтожению рынка, это не может не привести ко все возрастающей неэффективности и бюрократии, создать условия неизлечимого кризиса, в котором рынок вновь заявит о себе.

Сталинская защита марксизма в области политической экономии

Сталин, однако, решительно отстаивал подлинно марксистскую позицию против таких аргументов. Неверные представления троцкистско-зиновьевско-бухаринской оппозиции о создании социалистической промышленности и коллективизации сельского хозяйства были так убедительно разоблачены, что оппортунистические уклонисты от марксизма-ленинизма более не осмеливались открыто оспаривать позиции партии большевиков. Они стали применять более коварные методы, которые позволяли им cоздавать масштабную идейную путаницу. Чтобы противостоять этому, Сталин написал "Экономические проблемы социализма в СССР", опровергая различные ошибочные взгляды, пропагандируемые некоторыми советскими экономистами, различными либеральными марксистами и сторонниками Тито. Все стремящиеся понять причины краха советского социализма должны уделить этой работе пристальное внимание.

Основной вопрос политической экономии социализма: роль производительных сил и производственных отношений

Согласно взглядам советского экономиста-ревизиониста Л.Д.Ярошенко, главная проблема политической экономии социализма “… не в том, чтобы изучать производственные отношения людей социалистического общества, а в том, чтобы разрабатывать и развивать научную теорию организации производительных сил в общественном производстве, теорию планирования развития народного хозяйства” В социалистическом обществе "…производственные отношения … теряют свое самостоятельное значение и поглощаются производительными силами, как их составная часть".

"Нужно сказать, что такой несусветной тарабарщины не разводил еще у нас ни один свихнувшийся “марксист", - говорит Сталин, обвинив Ярошенко в попытке "ликвидировать политическую экономию социализма" путем чрезмерной переоценки роли производительных сил, а также чрезмерной недооценки роли производственных отношений. Сталин разоблачает эту вероломную попытку пересмотра марксистской политической экономии, которая "рассматривает общественное производство, как целое, имеющее две неразрывные стороны: производительные силы общества (отношения общества к природным силам, в борьбе с которыми оно добывает необходимые материальные блага) и производственные отношения (отношения людей друг к другу в процессе производства). И именно потому, что они являются различными сторонами общественного производства, они могут воздействовать друг на друга. Утверждать, что одна из этих сторон может быть поглощена другой и превращена в ее составную часть, – значит серьезнейшим образом согрешить против марксизма."

Ярошенко собирался пересмотреть производственные отношения таким образом, чтобы обойти дальнейшее существование классов и классовых противоречий, наличие различных форм собственности в экономике СССР, товарного обращения, ибо только признавая их можно было бы защитить социализм в СССР.

Сталин, напротив, хочет подчеркнуть необходимость постоянно корректировать и обновлять производственные отношения, чтобы приводить их в соответствие с ростом производительных сил, чтобы не допустить превращения первых в тормоз для последних, что и произошло после победы хрущевского ревизионизма.

Переход от социализма к коммунизму

"Для того, чтобы подготовить действительный, а не декларативный переход к коммунизму", - говорит Сталин, - "нужно осуществить, по крайней мере, три основных предварительных условия" (там же). И он перечисляет их с тщательностью и потрясающей четкостью в следующем порядке: Прежде всего, «необходимо… прочно обеспечить … непрерывный рост всего общественного производства с преимущественным ростом производства средств производства… потому, что без него вообще невозможно осуществить расширенное воспроизводство" .

Во-вторых, необходимо «путем постепенных переходов… поднять колхозную собственность до уровня общенародной собственности, а товарное обращение тоже путем постепенных переходов заменить системой продуктообмена, чтобы центральная власть или другой какой-либо общественно – экономический центр мог охватить всю продукцию общественного производства в интересах общества."

Критикуя Ярошенко за его утверждения, что нет никакого противоречия между производственными отношениями и производительными силами общества при социализме, Сталин, хотя и признается, что производственные отношения в СССР в то время (в 1952 году) полностью соответствовали росту производительных сил и помогали развивать их семимильными шагами, добавляет, что "было бы неправильно успокаиваться на этом и думать, что не существует никаких противоречий между нашими производительными силами и производственными отношениями. Противоречия, безусловно, есть и будут, поскольку развитие производственных отношений отстает, и будет отставать от развития производительных сил". Затем он добавляет следующее пророческое предупреждение: "При правильной политике руководящих органов эти противоречия не могут превратиться в противоположность, и дело здесь не может дойти до конфликта между производственными отношениями и производительными силами общества. Другое дело, если мы будем проводить неправильную политику, вроде той, которую рекомендует товарищ Ярошенко. В этом случае конфликт будет неизбежен, и наши производственные отношения могут превратиться в серьезнейший тормоз дальнейшего развития производительных сил. Поэтому задача руководящих органов состоит в том, чтобы своевременно подметить нарастающие противоречия и вовремя принять меры к их преодолению путем приспособления производственных отношений к росту производительных сил. Это касается, прежде всего, таких экономических явлений, как групповая – колхозная собственность, товарное обращение".

Хрущевцы, однако, делая заявления о неизбежности перехода к высшей стадии коммунизма, на деле вместо того, чтобы постепенно ликвидировать товарооборот, расширяли сферу его действия всё ускоряющимися темпами, вместо развития колхозной собственности до уровня общенародной их сельскохозяйственные «реформы» подготовили, как мы уже видели, почву для деколлективизации и обратного перехода к фермерству. Другими словами, они предпринимали систематические шаги для реставрации капитализма.

В-третьих, говорит Сталин, необходимо «добиться такого культурного роста общества», что, в свою очередь, требует сокращения рабочего дня так, чтобы «члены общества получили достаточно свободного времени, необходимого для получения всестороннего образования». Жилищные условия, добавляет Сталин, должны быть «коренным образом улучшены», а реальная заработная плата увеличена как минимум вдвое… как путем прямого повышения денежной зарплаты, так и, особенно, путем дальнейшего систематического снижения цен на предметы массового потребления.

Хрущевские ревизионисты своими рыночными реформами вызвали движение в противоположном направлении. Ревизионисты практиковали рост цен и увеличение разницы в доходах между различными группами советского общества, создавая многочисленный паразитический слой, который все более и более жил за счет рабочего класса.

Марксистский взгляд: товарное производство и рынок несовместимы с социализмом и коммунизмом

Марксизм считает, что товарное производство несовместимо с социализмом и коммунизмом. Сталин поддержал эту позицию и объяснил продолжавшееся существование рынка и товарного производства в СССР не только как пережиток капитализма, но и как результат его неполного развития в дореволюционной России. Победивший пролетариат получил в наследство Россию, в которой он составлял ничтожное меньшинство населения, а крестьянство составляло подавляющее большинство. Он объяснил существование товарного производства в качестве результата существования бок о бок производства на базе государственной собственности и колхозного производства, продукция которого была собственностью отдельных колхозов.

Поскольку одной из функций социализма является ликвидация рынка, то с ростом социализма, товарооборот должен быть заменен системой обмена продуктами.

Поскольку остатки прежней системы существуют,"задача состоит в том, чтобы эти зачатки продуктообмена организовать во всех отраслях сельского хозяйства и развить их в широкую систему продуктообмена с тем, чтобы колхозы получали за свою продукцию не только деньги, а, главным образом, необходимые изделия. Такая система потребует громадного увеличения продукции, отпускаемой городом деревне, поэтому ее придется вводить без особой торопливости, по мере накопления городских изделий. Но вводить ее нужно неуклонно, без колебаний, шаг за шагом сокращая сферу действия товарного обращения и расширяя сферу действия продуктообмена"

Почему Сталин выступал против продажи основных средств производства колхозам.

Вот почему Сталин категорически отверг предложение продавать основные средства производства, сосредоточенные на машинно-тракторных станциях (МТС) в собственность колхозам, таким образом освобождая государство от необходимости делать капитальные вложения в сельское хозяйство, и с тем, чтобы сами колхозы отвечали за поддержание и развитие машинно-тракторных станций. По утверждению ревизионистов, это было необходимо, чтобы облегчить бремя огромных инвестиций, которые несло на себе государство в то время, когда колхозы были, по их мнению, достаточно богаты, чтобы нести это бремя на себе, а также чтобы государство могло использовать огромные сэкономленные средства в качестве инвестиций в промышленность и таким образом создать "изобилие предметов потребления в стране". Они также заявляли, что такая мера будет содействовать поднятию колхозной собственности до уровня общенародной!

Сталин настаивал на том, что единственным способом обеспечения высоких темпов роста колхозного производства могла стать концентрация основных средств производства в руках государства:

"Мы все радуемся колоссальному росту сельскохозяйственного производства нашей страны, росту зернового производства, производства хлопка, льна, свеклы и т.д. Где источник этого роста? Источник этого роста в современной технике, в многочисленных современных машинах, обслуживающих все эти отрасли производства. Дело тут не только в технике вообще, а в том, что техника не может стоять на одном месте, она должна все время совершенствоваться, старая техника должна выводиться из строя и заменяться новой, а новая – новейшей. Без этого немыслим поступательный ход нашего социалистического земледелия, немыслимы ни большие урожаи, ни изобилие сельскохозяйственных продуктов. Но что значит вывести из строя сотни тысяч колесных тракторов и заменить их гусеничными, заменить десятки тысяч устаревших комбайнов новыми, создать новые машины, скажем, для технических культур? Это значит нести миллиардные расходы, которые могут окупиться лишь через 6–8 лет. Могут ли поднять эти расходы наши колхозы, если даже они являются миллионерами? Нет, не могут, так как они не в состоянии принять на себя миллиардные расходы, которые могут окупиться лишь через 6–8лет. Эти расходы может взять на себя только государство, ибо оно и только оно в состоянии принять на себя убытки от вывода из строя старых машин и замены их новыми, ибо оно и только оно в состоянии терпеть эти убытки в течение 6–8 лет с тем, чтобы по истечении этого срока возместить произведенные расходы".

«Что значит после всего этого требовать продажи МТС в собственность колхозам? Это значит вогнать в большие убытки и разорить колхозы, подорвать механизацию сельского хозяйства, снизить темпы колхозного производства».

«Отсюда вывод: предлагая продажу МТС в собственность колхозам, товарищи Санина и Венжер делают шаг назад в сторону отсталости и пытаются повернуть назад колесо истории».

Если принятие предложения Саниной и Венжера будет означать "гибель" сельского хозяйства, подрыв его механизации и замедление темпов развития колхозного производства, если это будет означать "возврат в сторону отсталости" и т.д., как же тогда принятие этих предложений повлияет на осуществление перспективы перехода от низшей ступени коммунизма к более высокой стадии, которая должна включать ликвидацию рынка - устранение товарного обращения и замены его системой продуктообмена? Вот ответ Сталина:

«Допустим на минутку, что мы приняли предложение товарищей Саниной и Венжера и стали продавать в собственность колхозам основные орудия производства, машинно-тракторные станции. Что из этого получилось бы? Из этого получилось бы, во-первых, что колхозы стали бы собственниками основных орудий производства, то есть они попали бы в исключительное положение, какого не имеет в нашей стране ни одно предприятие, ибо, как известно, даже национализированные предприятия не являются у нас собственниками орудий производства. Чем можно обосновать это исключительное положение колхозов, какими соображениями прогресса, продвижения вперед? Можно ли сказать, что такое положение способствовало бы повышению колхозной собственности до уровня общенародной собственности, что оно ускорило бы переход нашего общества от социализма к коммунизму? Не вернее ли будет сказать, что такое положение могло бы лишь отдалить колхозную собственность от общенародной собственности и привело бы не к приближению к коммунизму, а, наоборот, к удалению от него?» «Из этого получилось бы, во-вторых, расширение сферы действия товарного обращения, ибо колоссальное количество орудий сельскохозяйственного производства попало бы в орбиту товарного обращения. Как думают товарищи Санина и Венжер, может ли способствовать расширение сферы товарного обращения нашему продвижению к коммунизму? Не вернее ли будет сказать, что оно может лишь затормозить наше продвижение к коммунизму?» «Основная ошибка товарищей Саниной и Венжера состоит в том, что они не понимают роли и значения товарного обращения при социализме, не понимают, что товарное обращение несовместимо с перспективой перехода от социализма к коммунизму. Они, видимо, думают, что можно и при товарном обращении перейти от социализма к коммунизму, что товарное обращение не может помешать этому делу. Это глубокое заблуждение, возникшее на базе непонимания марксизма».

А вот марксистско-ленинский план Сталина о подъеме колхозной собственности до уровня собственности общенародной, который, в свою очередь, должен был подготовить почву для ликвидации рынка (товарного производства и обращения, стоимости, ее форм и закона стоимости): «Что же, в конце концов, следует предпринять, чтобы повысить колхозную собственность до уровня общенародной собственности?

Колхоз есть предприятие необычное. Колхоз работает на земле и обрабатывает землю, которая давно уже является не колхозной, а общенародной собственностью. Следовательно, колхоз не является собственником обрабатываемой им земли. Далее. Колхоз работает при помощи основных орудий производства, представляющих не колхозную, а общенародную собственность. Следовательно, колхоз не является собственником основных орудий производства. Дальше. Колхоз – предприятие кооперативное, он пользуется трудом своих членов и распределяет доходы среди членов по трудодням, причем у колхоза есть свои семена, которые ежегодно возобновляются и идут в производство. Спрашивается: чем же, собственно, владеет колхоз, где та колхозная собственность, которой он может распоряжаться вполне свободно, по собственному усмотрению? Такой собственностью является продукция колхоза, продукция колхозного производства: зерно, мясо, масло, овощи, хлопок, свекла, лен и т.д., не считая построек и личного хозяйства колхозников на усадьбе. Дело в том, что значительная часть этой продукции, излишки колхозного производства поступают на рынок и включаются, таким образом, в систему товарного обращения. Это именно обстоятельство и мешает сейчас поднять колхозную собственность до уровня общенародной собственности. Поэтому именно с этого конца и нужно развернуть работу по повышению колхозной собственности до уровня общенародной (c.222). Чтобы поднять колхозную собственность до уровня общенародной собственности, нужно выключить излишки колхозного производства из системы товарного обращения и включить их в систему продуктообмена между государственной промышленностью и колхозами."

Ревизионистский взгляд: социализм и коммунизм невозможны без товарного производства и рынка

После смерти Сталина, по предложению Венжера хрущевские ревизионисты, одним махом передали МТС колхозам, что, как и предсказывал Сталин, подорвало советское сельское хозяйство за счет замедления развития колхозного производства и расширения сферы действия товарного обращения в широком масштабе путем вовлечения в его орбиту «гигантского количества инструментов сельскохозяйственного производства», как и предупреждал Сталин.

Если классический марксизм считает, что существование товарного производства и обращения, наличие рынка несовместимо с коммунизмом, и что, следовательно, функцией социализма является ликвидация рынка, ревизионистские экономисты, напротив, верят в «рыночный социализм», согласно которому социалистическая экономика не только наследует товарное производство, но так же расширяет его, причем функция социализма состоит в повышении товарного производства на самый высокий уровень развития путем «очистки» рынка и «освобождения» его от искажений, которым он подвергается при капитализме. Это всего лишь другой способ сказать, что социализм по марксизму – это утопия, и что капитализм – это не этап общественного развития, а его наивысшая стадия, «венец творения».

Законы, присущие товарному производству, заявляют о себе

В действительности с победой ревизионизма после смерти Сталина началось множество «экономических реформ», которые в течение трех десятилетий проложили дорогу к реставрации капитализма. Вместо объединенного пролетариата, работающего в рамках единого национального хозяйственного плана и распределяющего продукцию напрямую разным категориям потребителей, производство распалось на отдельные производственные единицы, которые самостоятельно принимают решение, что производить, и обмениваются продукцией в условиях рынка.

При такой системе, естественным регулятором выпуска товаров становится закон стоимости; тот же закон определяет и объем трудозатрат в различных отраслях промышленности. Следовательно, цены на товар могут быть только «рыночными», основанными на его себестоимости, или, опосредованно, на «стоимости его производства» (что, по мнению Маркса, включает в себя затраты на изготовление товара плюс среднюю прибыль от его продажи).

Соответственно, рентабельность частных предприятий («учет затрат») и материальная выгода в виде более высоких зарплат и бонусов сотрудникам, размер которой определяется доходностью предприятия, приобретают огромную значимость.

Такая система во всем, кроме названия, представляет собой систему частного производства, ибо, как справедливо заметил Маркс, товары являются "продуктами труда отдельных лиц или групп лиц, которые выполняют свою работу независимо друг от друга."

Ревизионистские теоретики и концепция "социалистической" стоимости

«Рыночный социализм» требует в качестве своего основного компонента применять концепцию «социалистического товара» и понятия «социалистической стоимости» и «социалистического закона стоимости», который «поможет» развитию социалистического общества через категории «социалистических»: ренты, процента и прибыли.

Марксистская позиция по закону стоимости заключается в том, что «стоимость, как и закон стоимости, есть историческая категория, связанная с существованием товарного производства. С исчезновением товарного производства исчезнут и стоимость с ее формами, и закон стоимости».

«Говорят, что некоторые экономические законы, в том числе и закон стоимости, действующие у нас при социализме, являются “преобразованными” или даже “коренным образом преобразованными” законами на основе планового хозяйства. Это … неверно. Нельзя “преобразовать” законы, да ещё “коренным образом”. Если можно их преобразовать, то можно и уничтожить, заменив другими законами. Тезис о “преобразовании” законов есть пережиток от неправильной формулы об “уничтожении” и “сформировании” законов.”

«Значит ли, однако, всё это, что действия закона стоимости имеют у нас такой же простор, как при капитализме, что закон стоимости является у нас регулятором производства? Нет, не значит. На самом деле сфера действия закона стоимости при нашем экономическом строе строго ограничена и поставлена в рамки. Несомненно, что отсутствие частной собственности на средства производства и обобществление средств производства как в городе, так и в деревне не могут не ограничивать сферу действия закона стоимости и степень его воздействия на производство»

«Совершенно неправильно также утверждение, что при нашем нынешнем экономическом строе, на первой фазе развития коммунистического общества, закон стоимости регулирует будто бы “пропорции” распределения труда между различными отраслями производства. Если бы это было верно, то не понятно, почему у нас не развивают во всю легкую промышленность, как наиболее рентабельную, преимущественно перед тяжелой промышленностью, являющейся часто менее рентабельной, а иногда и вовсе нерентабельной? Если бы это было верно, то не понятно, почему не закрывают у нас ряд пока ещё нерентабельных предприятий тяжелой промышленности…и не открывают новых предприятий, безусловно, рентабельной легкой промышленности…? Если бы это было верно, то не понятно, почему не перебрасывают у нас рабочих из малорентабельных предприятий, хотя и очень нужных для народного хозяйства, в предприятия более рентабельные, согласно закону стоимости, якобы регулирующего “пропорции” распределения труда между отраслями производства…

«Закон стоимости может быть регулятором производства лишь при капитализме."

Ревизионистская пропаганда в поддержку «экономических реформ»

Как только хрущевские ревизионисты утвердились у власти, они стали предпринимать систематические меры для проведения в жизнь «экономических реформ», теоретическую базу которых Сталин так углубленно критиковал.

Хотя Хрущев был свергнут в октябре 1964 года, его преемники не избавились от последствий его «экономических реформ».

Напротив, проведение этих «экономических реформ» было усилено в широких масштабах, и со временем они подорвали социалистические основы советского общества путем систематического применения таких буржуазных норм, как прибыль в качестве регулятора производства, как цена, которая в результате реформы цен всё более отражала стоимость (цену производства), как - всё большее внимание к материальному стимулированию, рентабельности и независимости отдельных предприятий, которые производили для рынка, и продукция которых сталкивалась друг с другом на рынке как товар.

Однако в СССР, с его историей более четверти века планирования, рынок в полном объеме не мог возникнуть внезапно. Чтобы добиться такого рынка, его пришлось тщательно реконструировать. Преследуя эту цель, ревизионисты поставили перед собой задачу поэтапно создать условия для действующего рынка путем отмены централизованного планирования как «бюрократического» и дискредитации Сталина, который защищал такое планирование, за «извращенный социализм».

После пропагандистского шквала, обрушившегося на централизованное планирование, Центральный Комитет официально одобрил "экономические реформы" в сентябре 1965 года, для того, чтобы «положить конец чрезмерному регулированию деятельности предприятий, сократить число плановых показателей, требуемых от предприятий сверху»

После перехода на «реформированную» систему, получившую название «планирование снизу», предприятия начали планировать собственное производство, определяя даже тип и качество продукции, которая должна будет производиться. Поскольку отдельные предприятия часто меняли свои планы в ходе «планового периода», централизованный экономический план, подготовленный в начале этого периода, не был похож на его конечный результат.

Как только роль всеобъемлющего централизованного экономического планирования была демонтирована и заменена «планированием снизу», роль государства свелась к простому установлению экономических принципов и попытке влиять на отдельные предприятия использованием различных видов экономических рычагов, таких, как предоставление кредита, процентная ставка, и т.д.

Таким образом, вместо того, чтобы объединенный пролетариат участвовал в производстве, вместо того, чтобы общество распределяло рабочую силу и средства производства по различным отраслям, производство всё в большей степени становилось частным, то есть капиталистическим производством, как бы его ни называли.

Прибыль как регулятор производства

В этих условиях применим только один регулятор производства – прибыльность отдельных предприятий, т.е. «закон стоимости .

Хозрасчет был принят как метод управления, направленный на достижение рентабельности каждого отдельного предприятия.

Критерием эффективности при «хозрасчете» стало то, что советские экономисты стыдливо именовали «индексом доходности», то есть, годовая прибыль предприятия в процентах от общего объема активов. На обычном языке это называется «норма прибыли» - выражение, которого в то время ревизионистские экономисты стремились избежать, из-за его очевидной капиталистической коннотации и связей, с которыми они, как строители «коммунизма», не могли иметь дела! Но «социалистическая норма прибыли» отдельных предприятий, переименованная в «индекс доходности», - совсем другое дело!

Ревизионизм и «социалистический рынок»

Для того, чтобы получить прибыль, производитель товара должен его продать. Следовательно, предприятия должны, приспособить свою продукцию, свои товары к рынку, ибо регулирование производства прибылью (закон стоимости) есть ни что иное как регулирование рынком.

Но на рынке «спрос» означает «платежеспособный спрос», то есть спрос, поддерживаемый деньгами, и в обществе с неравным распределением доходов, такой «платежеспособный спрос» не имеет никакого отношения к социальному спросу, к социальной необходимости. Когда прибыль является высшим критерием производства, человек и его потребности исчезают.

Средства производства включаются в товарную сферу в рамках ревизионистской «экономической реформы»

До конца 50-х предприятиям выделялись средства производства, которые они использовали в соответствии с планами, установленными государством. В результате этого средства производства не входили в категорию товаров. Более того, продукция предприятий (кроме колхозной продукции) тоже принадлежала государству. Таким образом, предприятия не имели права распоряжаться ею:

При такой системе норма прибыли предприятия по-настоящему не могла быть реальностью. Для того, чтобы сделать ее реальностью, экономическим теоретикам ревизионизма потребовалось провести кампанию, направленную на то, чтобы предприятия платили за свои производственные фонды, т.е. - средства производства.

Изначально предприятия платили за производственные фонды, делая ежегодные платежные взносы в государственный бюджет. Впоследствии, при альтернативном методе оплаты, предприятиям было разрешено платить в виде единовременного платежа за счет собственных средств или за счет банковского кредита.

Это привело к гигантскому росту банковских займов, а с ним - и к росту значения процентной ставки. Уже в начале 1965 года 40% оборотных средств предприятий финансировалось за счет банковских кредитов, к 1976 году это число выросло до 50%.

Таким образом, шаг за шагом старая система, при которой средства производства были в государственной собственности и выделялись бесплатно различным предприятиям для использования в качестве простых агентов государства, а не в качестве собственников, была заменена новой, при которой предприятия платили за производственные фонды и, в конечном итоге, становились владельцами этих активов.

В результате «экономической реформы» покупка и продажа средств производства в течение нескольких лет была передана оптовым торговым организациям. А в 1971 году две трети от общего внешнеторгового оборота СССР приходилось на рынок средств производства.

Марксизм и ревизионизм об отношении рабочих к труду.

Результатом «экономической реформы» вместо повышения производительности труда - её заявленной цели - стало обратное. В период с 1955 по 1965 год, когда предприятиям предоставлялось всё большее количество средств производства, они (предприятия) пропорционально снизили количество произведенной продукции. Очевидно, что «экономическая реформа», с её ползучими капиталистическими нормами, произвела эффект отчуждения трудящихся в СССР. В этой связи нельзя не отметить меткость наблюдений Маркса об отношении работников к производству в рамках системы товарного производства в его высшей стадии.

Когда политика ревизионистов, представлявшая интересы только элиты, была воплощена в жизнь, трудовой энтузиазм масс упал, что не удивительно, и производительность труда снизилась.

Постепенно в течение трех десятилетий был реконструирован функционирующий рынок - хотя и не такой эффективный, как в классических капиталистических странах. закон стоимости приобрел всеобщий характер на всей территории СССР. Закон стоимости функционировал как регулятора производства; а прибыль стала высшим критерием эффективности производства.

На этом этапе, все что еще осталось от социалистической организации экономики стало источником капиталистической "неэффективности", требуя беспрепятственной реставрации капитализма – шаг, ловко предпринятый Горбачевым и проводившийся без существенного сопротивления со стороны масс людей, чье социалистическое наследие было так грубо захвачено в 1991 году в результате капиталистического переворота.