Восстания и революции

Любое развитие (как поступательное движение, усовершенствование) подчинено своим фундаментальным законам, законам диалектики, в основе которых лежит один из наиболее общих законов природы: невозможность сколь угодно большого количества одного качества, что развёртывается в три закона диалектики.

«Единство и борьба противоположностей» как процесс накопления количественных изменений в одном конкретном качестве объекта, как развитие противоречий между двумя сторонами, атрибутами, неотъемлемыми частями объекта, такими частями, без которых объекта вообще не существует.

«Переход количества в качество» как непосредственная реализация всеобщего закона о невозможности бесконечного количества одного качества, как переход объекта из одного качественного состояния в другое (например, лёд – вода).

И «Отрицание отрицания» (отрицание предыдущего состояния объекта, которое в свою очередь, было отрицанием ещё более раннего состояния) как завершение перехода, как обретение объектом в целом новых качественных характеристик.

Именно эти законы диалектики лежат в основе формационной теории Маркса. Но это только законы развития, а не обязательная схема, не обязательный путь развития от начала до конца всех частей человеческого общества без исключения. Так, например, закон тяготения всеобщий и приковывает человека к земле, но на короткий промежуток времени он всегда мог от неё оторваться, подпрыгнув, а со временем и летать научился. А птицы и многие насекомые летают, несмотря на существование и действие на них закона тяготения. То есть, существование законов не говорит о том, что эти законы не могут быть преодолены, причём не только сознательными действиями, но и в результате особенностей естественной эволюции отдельных объектов.

Развитие общества так же шло не в полном соответствии, с фундаментальными законами его развития (формационной теорией Маркса). Но эти законы всегда довлели над ним. Какие бы формы организации общество не имело, в основе его развития всегда лежало развитие его производительных сил как результат разрешения противоречий (борьбы противоположностей) между непрерывно возрастающими потребностями и возможностями их удовлетворения. Это фундаментальная основа развития человеческого общества, действующая всегда, не зависимо ни от каких форм организации общества, ни от каких формаций.

На определённых этапах развития формы организации общества могут либо способствовать, либо тормозить развитие производительных сил общества, но не могут остановить это развитие, не уничтожив общество в целом. Наоборот, это развитие производительных сил вынуждает общество изменять своё организационное устройство, даже если господствующий слой общества пытается этому противодействовать. То есть, производительные силы общества, развиваясь, развивают и производственные отношения, вынуждают общество менять их угрозой ограничения возможности общества удовлетворять свои потребности. На определённом этапе для дальнейшего развития производительных сил возникла необходимость концентрации ресурсов общества. Способные, по тем или иным причинам, обеспечить эту концентрацию и обеспечить дальнейшее развитие производительных сил, стали господствующим слоем общества, его господствующим классом. В результате, в руках представителей этого класса оказывается основная масса средств производства. На этой базе формируется государство, как орган обеспечения их (как класса) господства в котором юридически закрепляются определённые отношения собственности, соответствующие данному конкретному способу производства, т.е. конкретной общественно-экономической формации (ОЭФ). Соответственно, ОЭФ всегда выражается в господстве в обществе конкретного класса и соответствующих этому отношениях собственности. И именно эти факторы являются определяющими для ОЭФ.

Вульгарные марксисты, как правило, сводят, или как минимум допускают, переход из одной ОЭФ в следующую, как результат борьбы классов, борьбы трудящихся за свои права. Но такая борьба, то затихая, то обостряясь, ведётся всегда. Это естественное состояние общества, естественная борьба его противоположностей (классов). Но это борьба противоположностей (разрешение противоречий) уже второго порядка, это не основа развития производительных сил как таковая, не главный побуждающий фактор их развития, которым является разрешение противоречий между потребностями человека и возможностями их удовлетворения. Это уже противоречия между потребностью развития производительных сил общества и возможностью их развития зависящей от качественного состояния главного фактора развития – рабочей силы. Именно неудовлетворение потребностей расширенного воспроизводства качественной составляющей рабочей силы в результате доминирования эгоистических интересов господствующего класса ведут к периодическим торможениям развития производительных сил общества и обострению классовой борьбы в нём. Но эта борьба всегда решает только назревшие противоречия. И пока существующая ОЭФ, существующие отношения собственности, дают достаточный простор для развития производительных сил общества, никаких смен ОЭФ в принципе быть не может, даже если борьба классов доходит до массовых восстаний угнетённых.

По сути, разрешение противоречий данного (второго) уровня ведут к изменению производственных отношений в части отношений связанных с положением в обществе членов разных классов. То есть, разрешение этих противоречий ведёт, совместно с технологической необходимостью, к развитию производственных отношений в целом.

Но есть и следующий (третий) уровень противоречий, это противоречия между развитием самих производственных отношений и отношениями собственности, т.е. способом производства (ОЭФ). То есть, развитие производственных отношений под требования развития производительных сил начинают ограничиваться существующими отношениями собственности. И только разрешение этих противоречий неизбежно ведёт к смене ОЭФ, к смене отношений собственности.

То есть, революция, как смена ОЭФ может начаться только тогда, когда общество уже исчерпает весь свой ресурс развития в предыдущей формации. Только тогда становятся ясно видны новые горизонты, только тогда окончательно сформируется тот класс, именно класс, а не отдельные личности, который уже чётко понимает, что и как надо сделать для дальнейшего развития производительных сил общества. То есть, только тогда этот класс становится способным реально осуществлять в обществе своё господство, стать господствующим классом.

Восстания, как форма борьбы угнетённых со своими угнетателями были всегда, но далеко не всегда они вели к смене ОЭФ. Были и крупные восстания, такие, например, как восстание Спартака, восстание Пугачёва, которые продержались, по тем временам, довольно долго. Но со временем росла общая образованность населения, и особенно его передовой части. Появлялись новые знания о законах развития общества, о принципах государственного устройства и т.п. И всё это не могло не сказываться на организованности восставших и осмысленном оформлении его результатов.

Стоит обратить внимание на тот факт, что все доныне возникавшие восстания, в том числе и те, которые мы называем революциями, возникали стихийно, как результат ухудшения положения широких трудящихся масс и связанным с этим обострением социальной напряжённости, а вовсе не как результат агитационно-пропагандистской работы каких бы то ни было политических сил. То есть, восстания возникали уже по факту радикального ухудшения жизни трудящихся. Но возросший уровень образованности населения и знакомство его передовой части с законами развития общества, создали потенциальную возможность поднять массы на борьбу за свои интересы ещё на ближних подступах, ещё до радикального ухудшения жизни трудящихся, что собственно и должно являться основной задачей коммунистов, как носителей наиболее передовой теории развития общества.

Надо учитывать и то, что до становления капитализма, до того когда капиталистический способ производства хотя ещё и не охватил весь мир, но уже начал доминировать в его экономике, до того пока страны ещё не начали становиться экономически взаимозависимыми, восстания носили локальный характер в рамках отдельных государств. Они могли охватывать значительные территории страны, но мирового значения это не имело. Но когда мировая система капитализма сделала взаимозависимыми подавляющее большинство экономик мира, когда до предела обострилась конкуренция между государствами за мировые ресурсы, восстания стали гораздо масштабнее, охватывая и государства в целом. А во главе этих восстаний стали становится люди или организации, как минимум имеющие представления о государственном устройстве, об организации общества. Этим и объясняются гораздо более длительные периоды удержания власти восставшими, удержание до тех пор, пока восстание не выдохнется, пока его руководство (непосредственно или путём ротации) не переродится. И всё же это только восстания, а не революции как таковые, если под ними понимать начало перехода общества из капиталистической ОЭФ в коммунистическую.

И в России и в Германии в начале прошлого века восстания возглавили коммунисты. Но в России большевики во главе с Лениным подошли к делу прагматично и выжали из восстания всё возможное. Когда стало понятно, что диктатуру пролетариата как таковую (власть подавляющего большинства трудящихся, если смотреть по Конституции РСФСР 1918 года) установить не представляется возможным ввиду не готовности общества к этому, была установлена диктатура партии, как наиболее передового слоя общества. А по сути, практически сразу была установлена диктатура партийного руководства, партийной номенклатуры, как ещё более тонкого слоя общества. И это максимум, что было возможно сделать в тех условиях, хотя это и не имело ничего общего с социализмом, как первой фазой коммунистической формации.

Возможен ли был последующий планомерный переход от диктатуры партии к диктатуре пролетариата, как власти подавляющего большинства трудящихся это отдельный и довольно объёмный вопрос. Но думается, что если бы это восстание сразу не было определено как переход именно к социализму, как к начальной фазе коммунистической формации, если бы правильно, а главное прямо и открыто, хотя бы в узко партийных кругах, был определён уровень готовности общества к переходу в новую ОЭФ, разработан и принят к исполнению поэтапный план перехода от диктатуры партии к диктатуре класса, то в принципе это было бы возможно. Но ранее такая ситуация (возможность установления диктатуры партии) теоретически никогда не рассматривалась, а бурные события революционных лет вряд ли способствовали такому осмыслению. Представляется, что этот теоретический вакуум и привёл к установлению в СССР бюрократической партийно-номенклатурной системы со всеми вытекающими последствиями. Но вряд ли кого за это можно осуждать. Отсутствие теоритических проработок непредвиденной, ни кем не ожидаемой ситуации, привело к потере управляемости процессом общественного развития, а его стихийное развитие вернуло развитие общества в прежнее русло. Германские же коммунисты оказались более педантичными в вопросах теории, но неправильная оценка состояния общества на тот момент, привела их к печальным результатам сразу. Чтобы понять позицию германских коммунистов и суть их ошибки, стоит привести пару цитат.

Герман Гортер, главный теоретик ГКРП того времени: «Если и теперь ещё мы будем следовать русской тактике и диктатуре партии, диктатуре вождей, после всех их роковых последствий, то это будет уже не глупость, а преступление. Преступление против революции» (озвучено Бухариным на третьем конгрессе Коминтерна). («Третий всемирный конгресс Коммунистического Интернационала» стенографический отчёт, Петроград, государственное издательство, 1922 г. стр. 266-267)

Другой представитель ГКРП Закс: «Внутри России никакая политическая партия, как бы не была сильна и крепка её дисциплина, никогда не будет совершенно свободной от экономической базы, на которую она опирается. С этим мы, как марксисты, должны согласиться. Партийная и политическая жизнь не может оставаться долгое время вне влияния изменяющихся экономических условий, отражающихся и на политической жизни, и поэтому, наше первое опасение заключается в том, что строжайшая замкнутость русской Коммунистической Партии, её суровая дисциплина, её непреклонная и абсолютная власть – не могут дать безусловной гарантии в том, что эта партия, при изменении экономических условий, останется верной самой себе». (Там же, стр. 363-364)

То есть, ошибочно считая, что промышленная Германия уже вполне готова к установлению в ней диктатуры пролетариата (в отличие от аграрной России) они сознательно отказывались от установления в стране диктатуры партии, рассчитывая, что им удастся организовать пролетариат и установить именно его диктатуру. С высоты сегодняшнего положения видно какой простор для развития производительных сил общества на тот момент ещё обеспечивал капитализм и, следовательно, ни о какой диктатуре пролетариата в то время ещё не могло быть и речи.

Энгельс в конце своей жизни во введении к работе К. Маркса «Классовая борьба во Франции с 1848 по 1850 г.» писал: «История показала, что и мы и все мыслившие подобно нам были неправы. Она ясно показала, что состояние экономического развития европейского континента в то время далеко ещё не было настолько зрелым, чтобы устранить капиталистический способ производства; она доказала это той экономической революцией, которая с 1848 г. охватила весь континент и впервые действительно утвердила крупную промышленность во Франции, Австрии, Венгрии, Польше и недавно в России, а Германию превратила прямо-таки в первоклассную промышленную страну, — и всё это на капиталистической основе, которая, таким образом, в 1848 г. обладала ещё очень большой способностью к расширению». А в предисловии «К критике политической экономии»: «Ни одна общественная формация не погибает раньше, чем разовьются все производительные силы, для которых она дает достаточно простора, и новые более высокие производственные отношения никогда не появляются раньше, чем созреют материальные условия их существования в недрах самого старого общества». (К. Маркс и Ф Энгельс, изд. 2, т. 13 предисловие «К критике политической экономии»)

Но судя по тому, какие высоты развития производительных сил достигнуты в рамках капиталистического способа производства в настоящее время, Энгельс даже близко не понимал, насколько они ошибались. Да пожалуй, до конца и не мог понять, поскольку, как заметил ещё Юм, человек может мыслить только тем, что дано ему в ощущение. Несколько удивляет не это, а то, что основа смены предыдущих ОЭФ, как противоречия между потребностью развития производственных отношений (под требования развития производительных сил) и существующими отношениями собственности (юридически выражающие существующую ОЭФ) была уже прекрасно раскрыта Марксом. То есть, смена ОЭФ определяется не возникновением будущего господствующего класса, а, в конечном счёте, уровнем развития производительных сил общества, при котором их дальнейшее развитие тормозится существующими производственными отношениями, развитие которых, в свою очередь, становится уже невозможно в рамках действующих отношений собственности.

И, несмотря на то, что всё это ранее было проработано, ни Маркс, ни Энгельс не пользовались этим для определения возможности перехода в новую ОЭФ реально существовавшего на то время общества. Вскрывались проблемы капитализма, но не рассматривалась сама возможность или невозможность дальнейшего развития производительных сил в рамках существующих отношений собственности, в рамках данного способа производства.

Стоит обратить внимание на то, что предыдущие господствующие классы, включая и буржуазию, составляли меньшинство общества. А при их зарождении это было ничтожное меньшинство. Буржуазия от зарождения до прихода к господству прошла большой путь развития пока не превратилась из класса в себе в класс для себя, не пока развилась, не обрела классовое сознание, не стала отчётливо понимать, что и как надо изменить в обществе для реализации её интересов, т.е. пока не вызрела для своего господства в обществе.

Обращает на себя внимание и то, что во всей марксистской литературе производственные отношения, как совокупность материальных экономических отношений между людьми в процессе общественного производства и движения общественного продукта от производства до потребления, которые в той или иной степени захватывают подавляющее большинство отношений между людьми, рассматриваются в основном как некие застывшие для конкретной ОЭФ отношения. Но на основе развития капитализма от его зарождения до настоящего времени мы можем видеть, насколько сильно эти отношения могут меняться в рамках одной ОЭФ, в рамках одного способа производства. То есть, производственные отношения меняются непрерывно под требования развития производительных сил. Просто в предыдущих ОЭФ это было мало заметно.

Только учёт непрерывности развития производственных отношений даёт возможность во всей полноте представить диалектику развития общества:

1. Основа развития – противоречия между потребностями человека и возможностью их удовлетворения ведёт к развитию производительных сил общества (эволюция, период количественных накоплений изменений на каждом этапе развития).
2. На определённом уровне развития производительных сил происходят качественные изменения в организации их функционирования и во всех областях с этим связанных – определённые, порой малозаметные и особо не влияющие на текущую жизнь общества, изменения в производственных отношениях.
3. Производственные отношения развиваясь под требования производительных сил входят в противоречия с существующими отношениями собственности.
4. При накоплении этих противоречий до критической массы происходит скачок (качественные изменения) следующего уровня – коренные изменения отношений собственности – переход из одной ОЭФ в другую.

Если рассматривать все социалистические революции с этих позиций, то вряд ли их можно считать революциями как таковыми, как началом перехода из капиталистической ОЭФ в коммунистическую. Скорее это были удачные восстания, позволившие на территориях целых стран установить на достаточно длительное время государственный режим, государственное устройство в интересах восставших или как минимум руководителей восстания. А далее всё зависело только от мировоззрения тех социальных групп людей, которые реально пришли к власти, которые стали доминировать в обществе и осуществлять в нём свою диктатуру. И трансформация общества в целом, в таких условиях, в основном зависела от трансформации мировоззрения этого, господствующего в обществе, слоя.

С. Бобров